На ваш суд выкладываю.
Рассказка о становлении мужества.
Разговаривают девушка (Д) и солдат (С)
(Д) Скажите, солдат, а вам летом в шинели не жарко?
(С) Нет! Что вы! Она же суконная.
(Д) А зимой не холодно?
(С) Нет! Она же с подкладкой!
Пролог
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был я. А в каком государстве и в чьём царстве – догадайтесь сами. Вот. Жил себе не тужил. Добра не наживал по малости лет и молодости разума, да твёрдо знал, что придёт времечко и призовут меня на службу этому самому государству, в котором правили те самые цари. И настал день "Х", а может "Y", а может и "Z". В общем, настал тот день, когда позвали меня занять именно ту пространственную точку, где я должен был становиться мужчиной. И движение к этой точке началось с казённого дома с красивым названием: "Областной Сборный Пункт", наречённый среди нас, плохо соображавших после весёлых проводов, не иначе как "ОСПа".
Глава 1
Анекдот:
Весна. Лес. Маугли и Багира.
Маугли: "Багира,что со мной? Мне хочется убежать далеко-далеко, спрятаться глубоко-глубоко, сидеть тихо-тихо. Может это любовь?"
Багира: Все просто, Маугли! Это "Весенний Призыв в Армию" !!!
Понятие о правильном армейском лексиконе я получил прямо у ворот в своё возмужание. Тучный прапорщик, знающий толк в русской словесности, осадил меня, дыхнув мне в лицо не менее тяжёлым, чем мой, перегаром:
- Тебя в армию не "берут", а "призывают"… урод!
Анекдот:
- Товарищ сержант, можно?
- "Можно" за @#$ подержаться!
- Ой, виноват... Разрешите?
- Ну подержись...
Согласившись, что фотографии Ален Делона и мою отличить несложно, я задумался над понятием призыва. В мутных от тяжёлого похмельного синдрома мыслях замелькали картинки Жанны Д-Арк и плакат "Родина Мать – зовёт". Ни то, ни другое ничегошеньки хорошего не предвещало для моей будующей траектории жизненного движения. Попав за ворота данного заведения, я почувствовал, что общую атмосферу можно охарактеризовать не иначе как "пофигизм". Понимая, что за забором осталось всё, а впереди нас ждёт непонятная, нашему ещё гражданскому разуму, служба Родине, мы просто существовали трое суток в состоянии прострации.
Это состояние поддерживалось большим количеством водки и новой для нас армейской лексикой. Начало нашего воспитания было продуманно до мельчайших подробностей. Каждый из нас приволок собой кучу всяких вещей и снеди, заботливо положенных и упакованных нашими родителями. С первой минуты нахождения в армии нас перестали просить. Нам только приказывали. Непростые русские слова перемежались с ещё более сложным, непереводимым диалектом, о котором многие умудряются писать диссертации. Для начала нам было приказано пройти досмотр вещей. Сцены более комедийной, надо вам заметить, я не видел до этого. Дело в том, что отличительной особенностью армии является построение вопросов и ответов. Мы очень быстро поняли, что на абсолютно идиотские вопросы командиров нельзя отвечать логично. Результаты таких попыток мы лицезрели на плацу. Несколько "умников" подметали заплёванное и заблёванное пространство перед главным зданием.
Так вот. Проверка вещей осуществлялась двумя бравыми сержантами и контролировалась молодым лейтенантом с дебильным выражением лица. Сумка очередного "призванного" переворачивалась. Сержанты делали это с томным выражением на лице, предвкушая хороший "навар". После полного опустошения сумок как правило следовал вопрос сержанта:
- Это чо?
- Не чо. – ответил я, улыбаясь.
- Ща в ж… засуну тебе, шоб не умничал.
- А при чём здесь моя ж…? – искренне не понял я.
- Да ты чо? Душок? – грозно поднимаясь из за дубового стола, прорычал сержант.
- Вещи это мои и еда из дому, – ответил я, понимая, что могут и засунуть.
- Было ваше, стало общим – сказал сержант, тешась мыслью о доскональном знании советского кинематографа и своей изобретательностью. С этими словами он сгрёб все мои пожитки в коробку под столом и скомандовал мне:
- Пшёл!
- А как же мои вещи? – поинтересовался я.
- Там тебе красивее выдадут – промолвил уже потерявший интерес к моей персоне вояка.
Уточнять где это "там" я не стал, понимая, что дальнейшее продолжение беседы не входит в планы моего мучителя. Облегчённый стараниями сержанта, я направился к стоящим под забором скамейкам. Что делать дальше, я не имел ни малейшего понятия.
Анекдот:
Если вы считаете, что вашему восемнадцатилетнему сыну пора становиться настоящим мужчиной, может не следует сразу посылать его в армию, возможно стоит начать с общежития пединститута?
Соседями по скамейке оказались четыре абсолютно пьяных паренька, которые сразу же предложили мне глотнуть из бутылки мутноватой жидкости, разящей самогоном.
- Бренди будешь? – протянул мне бутылку один из них, явно введённый в курс дела о том, как получают буржуинский напиток.
- Буду, - сказал я, ища глазами что-то подобное закуске.
- Занюхаешь своим рукавом, - понимающе посоветовал паренёк.
- Скоро проблем не будет, будут портянки, вот это закусь будет, - загоготал другой обитатель скамейки.
Понимая, что сержанты работают "чисто", я выпил, и морщась, понюхал свой рукав. Закуска, доложу я вам, не ахти, но помогает. Так мы допили весь "бренди" и мне стало веселей. Я решил обследовать всю территорию заведения и твёрдо ставя нетвёрдые ноги, побрёл на разведку.
Весь комплекс ОСПы состоял из основного здания, казармы и кинотеатра. В казарме стояли двухъярусные пружинные койки армейского образца. На них отсутствовала не только постель, но и матрацы. Видимо сон не входил в распорядок начинающего солдата и в спальном помещении царили порядок и чистота. Тайна присутствия кинотеатра открылась мне лишь через три часа, когда нас загнали пинками и матом в освящённый искусством храм кино. В этом храме мы провели 36 часов подряд. Всё это время нас кормили из коробок "сухпайка" и показывали кино. Выпускали по десять человек в туалет, во время посещения оного нам предписывалось и покурить. На еду мы не жаловались, так как это было лучше, чем занюхивать рукавом, а вот с кино была проблема. Дело в том, что все эти 36 часов нам показывали с перерывом на перезарядку ленты один и тот же фильм – "Чапаев". В моём понимании смысл, вложенный режиссерами и сценаристами в их фильмы должен дойти до их зрителей. Фильм «Чапаев» то входил в наши одуревшее от выпитого спиртного сознания, то выходил и бесследно пропадал в дальних уголках ставшей избирательной памяти. Пытка фильмом давала свои плоды. После короткого сна и лёгкого отрезвления я стал наблюдать за людьми, окружавшими меня. Мои наблюдения привели меня к страшной мысли – у меня изменилась жизнь. Моя жизнь повернула за угол, и как я не пытался оглянуться, я не мог увидеть то, что осталось за углом. Поворот был настолько резким и неожиданным, что я не мог понять, называть всё происходящие со мной былью или сном. Я жил, но я спал, и это было не лучшее из моих сновидений.
Ранним утром следующего дня нас тем же способом, что и загнали в кинотеатр, стали строить на плацу перед главным зданием. Появились новые лица – представители частей, которых называли "покупатели". Они выходили из недр штаба, держа в руках жиденькие папки, и выкрикивали фамилии тех счастливчиков, которых "купили" в архиве. Начали формироваться пять или шесть колонн, во главе каждой из них стоял офицер с папками и по два сержанта. В функции сержантов входило орать матом на всех и повторять приказы офицера, доходчиво объясняя, к кому именно они обращаются. Нестройные колонны счастливых обладателей тайны мелочей сюжета фильма "Чапаев" заканчивались несколькими рядами будущих бойцов, бережно поддерживаемых их боевыми товарищами. Многие так хорошо провели время в кинотеатре, что даже к вечеру этого дня не могли прийти в себя. Выкрикнули и мою фамилию. Подражая инстинкту собачки Павлова, я кинулся в строй, ошарашенно озираясь по сторонам. На мой вопрос к собутыльникам по армии о месте будущей службы мне ответили: "Душанбинская учебка".
Будучи в курсе некоторых сторон службы, я понял, что служба в одной из братских южных стран для меня стала реальной, как никогда. Подбежав к офицеру, выкрикнувшему мою фамилию я, взяв его под локоток, начал шептать ему на ухо:
- Я больной, хромаю, лечился в психушке, не умею читать и писать. Зачем тебе проблемы?
Одуревший от моего нахальства офицер подумал с минуту и дал свой вердикт:
- А что раньше-то молчал? На х.… ты мне нужен – калека? Следуй за мной!
Меня привели в одну из комнат штаба. Через полчаса в комнату, где я сидел, вошёл атлетически сложенный капитан.
- Косить вздумал? Будешь служить у меня. Я тебе покажу, как Родина тебя иметь хочет.
И меня определили в "автобат" одной из московских частей. К вечеру нас отвезли на вокзал и погрузили в вагоны. И мы поехали туда, где нас ждала неизвестность и много неприятностей, которые мы должны были научиться преодолевать, как подобает настоящим мужчинам и солдатам.